Пишу чертовски помалу, потому что пытаюсь успеть прожить оставшееся мне московское время до упора, выжимая из себя все эмоции наперечет. Можно сказать, провожу инвентаризацию себя перед отъездом. Много рефлексирую и думаю о себе. О том, насколько мне странно говорить о себе в женском роде, и насколько - в мужском. О том, насколько я отвык(ла) от звука собственного имени, от его смысла, о том, как я не узнаю себя в зеркалах, потому что этот смутно знакомый кто-то никак не может быть мной. Что вы. Глупость какая.
Ужас и неприятие самого себя, преследовавшие меня последний месяц, медленно отступают, оставляя на берегу корабельные остовы и скелеты мелкой рыбешки. Черная вода напополам с мазутом перестает застилать глаза и пытаться пролиться вместо слезной жидкости. Я стою на краю всего этого безобразия, как ревизор, и хмыкаю - мол, да, много работы впереди. Это ж сколько бардака убирать. Запустил себя, расплавился, потерял форму. Сколько работы, чтобы восстановить все как было.
Но это ничего. Когда видишь бардак, а в голове вместо паники зреет план его устранения - это все же лучший вариант из возможных.

Кажется,вернул себе свой непроницаемый панцирь. С лета еще думал, что снял и потерял, а вот он, глядишь ты. С одной стороны, это чудо как здорово - быть непрошибаемым, не вестись на провокации и не тратить время на переживания, мучения и страдания. Но с другой - черт, мне так нравилось доверять, открываться и любить этот мир и этих людей. Как умел.
Пора становиться устойчивым и прочным - и учиться доверию. Я и так слишком много времени потратил на самостоятельность и стратегически удобное одиночество. Больше не хочется.